Люди с тату на лице
Москвичи с татуировками на лице
«Бабушка все время повторяет: „Отлепи эту фигню у себя со лба“»
Татуировки давно перестали ассоциироваться с тюремным прошлым или субкультурами даже у старшего поколения, а забитые «рукава» — не помеха при устройстве на работу. Удивление и повышенный интерес по-прежнему вызывают разве что татуировки на самых заметных участках тела — например, на голове или лице.
The Village поговорил с людьми, которые не побоялись украсить татуировками лица, и выяснил, как им живется и какими способами они борются с неприязнью окружающих.
У входа в ГУМ передо мной возник охранник и сказал: «Извините, но вы не можете зайти, у нас таких не пускают»
Первую татуировку я сделала в 16 лет. Все мои знакомые набивали что-то маленькое, а я психанула, пошла и сделала себе двух Ван Гогов — по одному на каждую руку. Последняя татуировка появилась у меня полтора месяца назад — это линии на лице. А в этот четверг жду очередной сеанс — буду забивать еще один глаз. Я все делаю у одного мастера, он очень круто придумывает. Хотя я и сама могу все нарисовать, я же иллюстратор.
С глазами и их изображением связана отдельная история. Мне было лет 14, у меня были проблемы со сном, да еще и социализация проходила тяжело: ведь окружающие не всегда понимают творческих людей. Мне снились странные сны: какие-то гуманоиды, леди и джентльмены, одетые в платья и костюмы-тройки, а вместо лиц у них — белый лист, и все они несут в руках маленькие заварочные чайнички. Внезапно на их белых пустых лицах начинает открываться куча глаз разного размера и разных цветов.
Эти образы меня долго преследовали, и свой глаз на лбу я сделала прошлым летом. Излишки краски выходили вместе с лимфой, и это выглядело так, как будто глаз плачет черными слезами. В то время мне как раз позвонил работодатель, у которого я сейчас уже не работаю, и позвал на собеседование.
Я приезжаю с этим глазом, сочащимся черными слезами, в студию, которая делает детские мультики, и меня без проблем туда берут. Студия называется «Аэроплан» — она снимает «Фиксиков». Видимо, в среде художников и дизайнеров и в сфере производства кино всем абсолютно все равно, что написано у тебя на лице — если ты не актер или продюсер, конечно.
Левая рука у меня полностью в татуировках, а шею я буду перенабивать заново — там татуировка, которую набил мне бывший муж. Определенное количество татуировок связано с фильмами, играми и музыкой, к которым я очень сильно прикипела. А на лице у меня целая композиция — как бы визуализация суперэго. Глаз — это око, оно не засыпает и всегда все видит, как бы находясь надо всем, и никогда не смотрит в глаза. Я очень сильная фрейдистка, у меня даже на руке набит портрет Фрейда и свинья в кроличьих ушках.
Бабушка все время повторяет: «Отлепи эту фигню у себя со лба». Первые три дня, когда я набила, она вообще не замечала. Я сидела рядом с ней, она смотрела своего Петросяна, я воровала у нее чипсы, и все было в порядке — несмотря на то, что у меня на лбу была свежая яркая татуировка, еще блестящая от крема. Но потом бабушка внезапно заметила, и с тех пор все время повторяет это «Отлепи».
Насчет мамы не знаю. Минут за 15 до того, как мне намазали лицо обезболивающим, я написала: «Сейчас делаю татуировку на лице». Потом я прислала ей фотографию, мама в ответ: «М-м, понятно». Иногда у близких бывают заскоки типа «Посмотри на себя, ты себя изуродовала».
С дискриминацией я столкнулась совсем недавно. У нас в «Вышке» организовали закрытый показ фильма в кинотеатре ГУМа. Мы с моей подругой пришли на сеанс. Уже у входа в ГУМ передо мной возник охранник и сказал: «Извините, но вы не можете зайти, у нас таких не пускают». Я уточняю: «Каких?» На что он отвечает, что мой внешний вид неприемлем и считается неприличным. Но потом подошел другой охранник и нехотя нас пропустил.
Мое любимое явление в социуме — это общительные алкоголики. Однажды в обеденный перерыв я вышла поесть. Подхожу к кафе, докуриваю, и тут внезапно на улицу вываливается туша в небесно-голубых джинсах и в джинсовке того же цвета — настоящий ковбой Мальборо. Он шатается вокруг меня около этого кафе, его трясет, перегаром несет ужасно.
Останавливается, долго смотрит на меня и выдает: «У тебя что, внутриличностный конфликт?» Это было неожиданно — даже не помню, что я ему сказала. А он, уходя, несколько раз пригрозил мне пальцем. Возможно, это был неудавшийся психиатр.
Татуировки для меня — словно иконы. Только на иконе ты показываешь лик того, кто наверху сидит с бородой, а тут ты на себе изображаешь, что у тебя внутри. Если рассматривать это с точки зрения психоанализа, то во всех татуировках, которыми люди продолжают себя покрывать, можно увидеть очень большую связь с характерными чертами человека.
Я вообще считаю, что могу претендовать на диплом по психоанализу. Меня даже из художественной школы выгнали за «фаллические» баклажаны. Я и слова такого тогда не знала, мне было 11 лет. Нам дали задание нарисовать натюрморт с баклажанами. Я начала, ко мне подошла преподавательница и говорит: «Что ж ты сделала? Это непристойно! Ты вообще-то в приличном заведении».
Потом эта женщина подозвала других кураторов, которые тоже сделали круглые глаза. А я стою и ничего не понимаю. Тут-то мне и объяснили, что, видите ли, баклажаны фаллические, что я нарисовала что-то неприличное и неприемлемое. С тех пор задаюсь вопросом, бывают ли не фаллические баклажаны.
Мне кажется, я нашла своего мастера-татуировщика и он идеально подходит мне по всем параметрам. У меня очень много татуировок, куча маленьких соединены в одну большую, поэтому считать трудно. Штук 30 точно есть.
Мне делали пару раз анестезию, но она не сработала в трех местах: на лбу, на левой щеке и еще где-то. Мне кажется, чем больше всего у человека под кожей, тем больнее. Когда набивали татуировку на животе — чуть не умерла. После этого два дня передвигалась, согнувшись в три погибели. Было так больно, что пришлось набивать в два сеанса.
Многое изменилось для меня после появления татуировок на лице. Вот глаз — это амулет, защищает от идиотов. С этими татуировками ты сразу начинаешь понимать, как к тебе человек относится, что о тебе думает, почему общается с тобой и что ему вообще от тебя нужно. Меня часто стали фотографировать в метро — это ужасно бесит. Фото моей невыспавшейся физиономии даже появилось в паблике «Мода московского метро». Но комплексов у меня стало намного меньше. Татуировка на лице — определенно решение проблем социализации.
В последний раз, когда мы с моей девушкой считали (а было это полгода назад), у меня оказалось 70 с чем-то татуировок. На лице их восемь
Когда я впервые решил сделать татуировку, мне было 15 лет. Тогда я встречался с девушкой — те самые великие подростковые чувства. Когда мы расстались, я решил набить ее портрет во всю спину. Узнал, сколько это стоит, и понял, что лучше воздержусь. Прошел примерно год. У меня случился день рождения, нашлись свободные деньги, и я подумал: «Блин, а татуху-то все равно хочется».
В итоге я сделал татуировку на животе — роза с крыльями, размером с две ладони. Вышло 2 500 рублей, но я сторговался до 2 400 рублей. Эту татуировку мне делали пять часов. Она, конечно, небольшая, но из-за того, что включает много цветов, делать ее пришлось долго. После третьего часа у меня появилось ощущение, что мне по кишкам ножом водят туда-сюда. Говорю мастеру: «Давай я тебе дам 2 400 рублей, а на 100 куплю сигарет, потому что это ад». После этого я зарекся когда-либо делать татуировки. Но потом передумал, конечно.
Больнее всего было набивать татуировку на кадыке. Как только контуры начали заполнять коричневым цветом, мне стало плохо — я пошел в туалет, и меня стошнило от боли. После сеанса я должен был встретиться с подругой. Выхожу из вагона метро, встаю в центре зала и вижу, как подруга спускается по ступенькам. Я иду в ее сторону, но тут меня догоняет боль с сеанса, я выключаюсь и падаю на пол — пролежал так секунд пять. Зато татуировка зажила буквально за два дня.
В последний раз, когда мы с моей девушкой считали (а было это полгода назад), у меня оказалось 70 с чем-то татуировок. На лице их восемь. Скоро будет еще три. Я хочу как-нибудь поинтереснее обыграть человека на левой щеке, а то он смотрится просто как большое пятно. Последнюю татуировку я сделал на коленке около месяца назад, и еще лотос на лбу. Хочу как-то упорядочить все сделанное, ведь татуировки я бью уже четыре года. И по ним можно заметить изменения моей жизненной философии — как в живописи какого-нибудь художника.
Недавно у меня случилась интересная история, связанная с одной татуировкой. Мы с друзьями этим летом ездили в Ялту на фестиваль. После него поехали автостопом до Краснодара. У моей подруги живет знакомый в Ростове, и мы остановились на денек у него. В итоге загуляли, и я познакомился с татуировщиком. На следующий день я просыпаюсь и иду бить татуировку. Я смотрю эскизы мастера и понимаю, что все красиво, но не цепляет. И тут он достает откуда-то запылившийся эскиз, а там из «Страха и отвращения в Лас-Вегасе» вместо главного героя летучая мышь в очках, с мундштуком, в панаме. И я думаю: «А поездка-то вот такая и была».
Изначально у меня были маленькие татуировки на лице, которые я сделал в 17 лет, а вот буквально полгода назад я их все перекрыл большими работами. Мама очень переживала и переживает до сих пор. Она, конечно, хочет, чтобы я их свел, но уже относится спокойнее. С другой стороны, она видит, что у меня в жизни все понемногу получается. Она знает, какие у меня цели и какие у меня ценности. И мама мной гордится. Конечно, сестра иногда подкалывает. У нее есть одна татуировка, которую она сделала лет в 16, — иероглиф на лопатке. Но на этом все.
Вообще, каждый день случаются разные ситуации, связанные с татуировками. Например, читаю книгу и чувствую: кто-то смотрит. Я автоматически поворачиваю голову направо и сталкиваюсь взглядом с кем-нибудь. Порой я замечаю какое-то неприятие со стороны окружающих, но это, я считаю, проекция твоего внутреннего состояния. Что излучаешь, то и получаешь.
Если ты заметил, что к тебе идет какая-то неприязнь, значит, ты сам позволил себе ее излучить. Я стараюсь нейтрально к этому относиться. Но бывали разные случаи. Например, как-то на день рождения один нерусский хотел меня побить прямо в метро. Говорит: «Я тебя сейчас уроню». А буквально через три минуты разговора он подарил мне шоколадку Nuts и вышел из вагона.
Еще недавно столкнулся с проблемой. Мы с девушкой пришли смотреть квартиру для съема. Там хозяева — армяне, очень добрые, интересные и гостеприимные. Но до нас, буквально за десять минут, пришли две девушки по тому же вопросу. Мы сразу решили брать квартиру и готовы были заплатить за пару месяцев вперед. А хозяева говорят: «Нет, девушки все-таки первые пришли».
Потом следующую квартиру ходили смотреть — «двушку» на Мосфильмовской. По телефону хозяин квартиры общался с нами приветливо. А когда мы встретились, он враз стал неразговорчивым. Начал сливаться: «Собственник — моя жена, я с ней поговорю и дам ответ до утра». Естественно, он отказал, но они с женой это аргументировали тем, что все-таки мы для них слишком молодая пара и они бы хотели сдать квартиру людям посерьезнее. Хотя я работаю, и у девушки проблем с деньгами тоже нет. Открыто ведь никто не скажет, в чем причина. А тому, кто скажет, я пожму руку.
Сначала татуировки для меня были просто украшением. Спустя два года я понял, что они все же заключают в себе какой-то смысл. Начал более избирательно забиваться, посматривать на качество. Когда долгое время делаешь татуировки, а после осознанно смотришь на себя в зеркало, видишь течение своей жизни. Последний год я начал делать татуировки очень редко, но более серьезные.
Есть парочка иностранных татуировщиков, к которым я бы хотел когда-нибудь попасть. В целом, если оно действительно нужно, судьба сама сложится так, что я к ним попаду. Как говорится в древних мифах, не ты выбираешь артефакт, а артефакт выбирает тебя. С татуировками тоже что-то похожее.
Однажды одна бабушка, увидев меня в маршрутке, решила умыться святой водой
Первую татуировку я сделала на левой кисти, а последнюю — на носу, несколько точек. В них нет никакого скрытого смысла. Просто как-то раз на вечер была намечена вечеринка в «Арме», и мне захотелось разрисовать лицо. Я прямо на работе взяла черный маркер, нарисовала себе у носа точки и ходила так целый день, а к вечеру поняла, что хочу их навсегда. Тем же вечером пошла и сделала.
Практически все татуировки у меня так и появляются — я никогда долго не думаю. Иногда рисую их сама, но до некоторых мест не дотягиваюсь. Если я вижу, что мастер нарисовал что-то крутое, тут же это и набиваю. Есть люди, которые приходят в салон, и начинается: «Ну вот, я не знаю, чего я хочу». Если не знаешь — значит, тебе и не надо. Со мной такого не бывает.
Сейчас я работаю в магазине «Траектория». Я специально выбираю такую работу, на которой с татуировками не будет проблем, а в резюме сразу упоминаю, что у меня татуировки. При виде меня люди, конечно, удивляются.
Я не знаю точно, сколько у меня татуировок. Больше тридцати. Но у меня еще много мест на теле без тату. Например, спина — она чистая. Но это пока. На лице у меня шесть или семь татуировок, включая белые. Возможно, они даже светятся в темноте при каком-нибудь флуоресцентном освещении — я не проверяла.
Первую татуировку я сделала в 18 лет. Тогда это не было так популярно, как сейчас, татуировка была маленькая, и в университете все нормально к этому относились. Говорили, что круто, спрашивали, было ли больно. Да, было больно, запястье — ужасное место для татуировки. На крайний случай есть обезболивающее, которое помогает. До недавнего времени я им не пользовалась и всегда была против. Думала: «Это же татуировка, надо терпеть».
Но однажды я решила сделать татуировку практически на ребрах, это длилось час, и это был худший час моей жизни. Мне так и не помазали место обезболивающим, и я об этом сильно пожалела. Это было так больно, что я даже не посмотрела на татуировку, когда ее закончили. Так же больно было делать на ладонях.
Когда я била свою первую татуировку, мама дала на нее денег, и я уверяла ее, что тату будет всего одна и что ее толком не будет видно. Но потом последовала вторая, третья и так далее — уже в глобальном масштабе. Мама, конечно, очень сильно расстраивалась, мне даже было стыдно. И до сих пор она меня постоянно укоряет: «Ты же говорила, что это последняя!» А папа издевается, все время подкалывает, шутит про татуированных людей. Говорит, что только зэки и плохие тети с дядями это делают.
Может быть, дело в том, что папа — человек старой закалки и довольно консервативен. Все же мама, наверное, более адекватно относится к моим татуировкам. А моей сестре, например, они и вовсе нравятся, хотя она все время говорит, что я больная. У нее есть дети, мои племяшки, они любят меня рассматривать.
Лично я не вхожа ни в какие тусовки по интересу к татуировкам, но у меня есть другая тусовочка — скейтеры, и среди них немало татуированных ребят. Не в таком масштабе, как я, конечно. Часто они смотрят и говорят: «Господи, как ты с этим на лице живешь-то?»
Может быть, я на это стала обращать много внимания, но мне не нравится, как в России относятся к татуировкам. Это ужасно, когда ты едешь в транспорте и стараешься не замечать взглядов. На тебя открыто пялятся и качают головой — мол, изуродовала себя, это кошмар. Я стараюсь никак не реагировать на подобное. Но встречаются и люди, которым нравится: они поднимают вверх большие пальцы и говорят: «Воу, крутые татухи!» (или что-то подобное). Ни дня не проходит без вопросов про татуировки на лице из серии «Было больно или нет?» и как сделаны белые татуировки.
Однажды одна бабушка, увидев меня в маршрутке, решила умыться святой водой. Фразу «Изуродовала себя» я слышу довольно часто. Мне опять же все равно, я делала и буду продолжать делать татуировки, потому что мне это нравится. Наверное, даже больше нравится сам процесс, чем результат.
Татуировки я бью в салонах у друзей. Но не бесплатно: я ценю их время, да и материал тоже достаточно дорого стоит. Хотя, конечно, бью со скидкой. Раньше, мне кажется, татуировки стоили дороже, чем сейчас. Самая дорогая моя татуировка обошлась мне в 20 тысяч. Она вся цветная, занимает половину икры. Там ленивец со скейтбордом, делал ее мне мой друг Дима Табачный — он очень круто рисует.
Татуировки для меня — как отметки каких-то периодов моей жизни. Сейчас вот я планирую сделать черный рукав на правой руке. Просто хочется больше черного. Это мой любимый цвет, да и вообще круто смотрится.
Моя жизнь очень изменилась после того, как я сделала татуировку на лице. Наверное, на других людей так никто не смотрит. Я даже радуюсь тому, что наступила зима, когда можно расслабиться и надеть перчатки, чтобы никто не пялился. Плюс капюшон тоже спасает. Мне говорят: «Ну как ты с таким количеством татуировок живешь — они же тебе, наверное, надоедают?» Нет, не надоедают, я даже не замечаю их, когда смотрю на себя. Это часть меня.
На работу, кажется, меня только за татуировки и взяли, потому что стригу я, честно говоря, не очень
Самую первую татуировку я сделал в 17 лет — на руке, сердечко с птичками. Потом, конечно, забил ее другими татуировками. Последние две сделал в прошлом месяце — добил шею и сделал еще одну на лице, в виде ножа. Помимо этого, у меня черная рука и много всякой всячины. В общем-то, я забит достаточно плотно — чистые только грудь (она в контурах) и спина. Руки и ноги уже полностью заняты.
Я всегда делаю тату у разных людей. В основном это какие-то близкие знакомые или друзья — кто в салонах работает, кто дома бьет, кто в подвалах. Ни в какие лакшери салоны я никогда не ходил — только к своим, к проверенным ребятам.
Мне важно, чтобы человек разбирался в деле, чтобы с ним было приятно общаться. В последний, например, раз сделал тату у девушки-коллеги: она недавно начала заниматься татуировками, но мне интересно стало, как она бьет.
Не могу сказать точно, сколько у меня татуировок. Например, если рука вся черная до локтя — это сколько? Одна? Я их не считаю.
Первую татуировку на лице я сделал три года назад. Сейчас у меня их четыре. Мама меня до сих пор ругает. А о последней татуировке она даже не знает. Мама очень отрицательно относится к татуировкам, но ей пришлось смириться. Папе все равно, он сам хочет тату, но мама ему запрещает. Брат тоже сделал татуировку, но одну, пока больше не хочет.
В основном все мои друзья тоже с татуировками, плюс я тусуюсь с теми, кому нравится панк-рок. Наверное, тату — это субкультурное решение. Хотя, может быть, так только у нас, в России. В Европе есть и полицейские с забитыми рукавами, и кандидат в президенты с татуировками на лице — он баллотировался в Чехии. Там татуировка обычное дело.
Я никогда не задумывался о том, что для меня значат татуировки. Скорее всего, это украшение. Сначала все было очень продумано и каждая моя татуировка что-то значила, но потом я стал просто выбирать подходящее место и изображение — чтобы нормально смотрелось. Кстати, я не делю людей на татуированных и не татуированных. Татуировка — это же украшение. Кто-то цепочки носит, кто-то зубы золотые вставляет, кто-то уши отрезает.
Недавно бил татуировку — причем она чуть-чуть заходила на другую, — и было довольно ощутимо больно. Не знаю — может, это зависит от руки мастера. Я раньше забивал старые татуировки, и ничего. Больнее всего было делать на груди и на голове. Там кости — наверное, из-за этого. На шее тоже неприятно, но терпимо. Говорят, на ребрах очень больно. Мой друг при мне одной девочке забивал живот, она лежала и плакала. Наверное, дело в том, что там мышцы.
При виде меня бабушки на полном серьезе крестятся. Примерно раз в месяц случаются разговоры из серии «Ой, внучок, что ты с собой сделал?». Но и хвалят часто. На этот счет был миллион диалогов — все однотипные: «Где бьешь? Зачем бьешь?»
После того как я забил кисти и шею, у меня по поводу лица не было никаких сомнений. Вот если бы я сначала решил забивать лицо, а потом все остальное, тогда да — наверное, сомневался бы. Когда я забивал кисти, мне предложили работу в органах — помощник следователя. Было понятно, что устроиться на такую должность можно только без татуировок. Я хорошенько подумал и понял, что не хочу работать в полиции, которую не очень люблю.
Прошлым летом я начал работать барбером, а до этого был барменом. На работу, кажется, меня только за татуировки и взяли, потому что стригу я, честно говоря, не очень. Ха-ха, шутка. Раньше были цирковые представления, фрик-шоу — я тоже что-то вроде местного фрика у себя на работе.
фотографии: Петр Барабака
«Это же не свести»: Люди с татуировками на лице о жизни и реакции окружающих
Первую татуировку я набила незадолго до совершеннолетия. Сделала её в честь своего партнёра, и хотя мы уже давно не вместе, не жалею — этот рисунок напоминает о важном периоде. О том, что я сделала тату, родители узнали только через год — мама тогда надеялась, что это сотрётся. Через некоторое время я купила собственную машинку и следующие татуировки делала себе сама.
На рисунок на лице меня вдохновил Йен Левин (тату-мастер. — Прим. ред.) — по-моему, он одним из первых почувствовал, что татуировка в России будет развиваться как искусство, стиль и образ жизни. Тогда, восемь лет назад, массовое увлечение тату ещё только набирало обороты, открывались салоны, и его работы выглядели чем-то крутым и новым. Я безумно прониклась его стилистикой и сделала себе листик над бровью. Мне кажется, тогда даже в Москве с забитыми лицами ходило человек десять-пятнадцать, не больше. Люди периодически оборачивались на меня, тыкали пальцем — это было неприятно. Вторую татуировку на лице я сделала в двадцать три года: это коробочка мака с длинным стеблем, который проходит через щеку и шею.
С двух лет у меня обожжено тридцать процентов тела — в детстве мне пересаживали кожу, переливали кровь, я много времени провела в реанимации, и всё это сильно повлияло на мой взгляд на мир. Думаю, именно отсюда и моё увлечение татуировками. Они напоминают мне о разных периодах моей жизни, плохих и хороших, обо всех трудностях и испытаниях. Не все мои татуировки красивы, но глядя на них, я погружаюсь в прокуренную кухню своей юности, вспоминаю о людях. Меня уже отпустил юношеский максимализм, и я радуюсь, что в восемнадцать лет у меня не было денег, иначе я бы забилась с ног до головы. Татуировки юности — это прекрасно, но надо оставить кусочек чистой кожи на будущее, ведь будут ещё моменты, которые захочется увековечить.
Я работаю тату-мастером, поэтому татуировки мне никак не мешают. В целом, я думаю, они точно так же не мешают и врачам, и учителям, и работникам банка. Время изменилось, прогресс идёт, и татуировки стали восприниматься как что-то совершенно обыденное. Хотя всё же случается, что какой-нибудь мужчина подходит ко мне и начинает говорить, зачем я, такая красивая, себя изуродовала. Я пытаюсь доказать, что они задают неверный вопрос: какая разница, как я выгляжу? Большинство людей с татуировками, которых я встречала, добрые, вежливые, заботятся об экологии и окружающей среде. Как вообще по внешнему виду можно судить человека?
Люди с татуировками на лице — кто они?
У нас с женой есть такая игра: «Скинхед или парикмахер». Правила очень простые — сидишь где-то в оживленном месте и пытаешься угадать, чем занимается выбранный персонаж. Ну, например, сидим мы в ресторанчике, заходят двое: лысые, в высоких ботинках, черных бомберах, татуировки отовсюду торчат, вылитые скинхеды из девяностых. Начинаешь прислушиваться, о чем говорят — стрижки, какие-то новые модели машинок и понимаешь, нет, это модные парикмахеры.
Вот так я сидел однажды, уставившись в лицо одному парню и думал, где же он работает, что делает. Обычно людей раздражает, когда незнакомый человек их разглядывает, но у этого был ответ — на его лбу была вытатуирована большая надпись на английском языке.
Честно говоря, у меня тоже имеется немало татуировок, детство было довольно веселым, и синяя зараза не обошла стороной и меня. Но чтобы на лице... Такого мне даже не приходило в голову, словосочетание «татуировка на лице» и «нормальная работа» никак не могли стоять рядом.
Встречая таких людей на улице и в метро, я попытался сделать портрет среднестатистического обладателя тату на лице. Так что, если увидите такого парня в темном переулке, не спешите бежать наутек, скорее всего перед вами какой-то творческий человек вроде этих.
Владимир Комаров. 32 года.
Владимир КомаровФото: Виктор ГУСЕЙНОВ
Я ремесленник, работаю сам на себя, шью одежду, галантерею, перетягиваю мебель. Так как я сам себе хозяин и у меня творческая работа, неформальная внешность мне местами даже помогает, потому что люди ожидают от меня каких-то смелых решений. Где-то мне попалась фотография мужика крутого, с татуировкой на лице, я подумал, вау, и сделал себе тоже. Если по-честному, мне просто хотелось выпендриться и меня как-то ничего не сдерживало. Маме сразу не понравилось, но я ожидал, что она как-то больше расстроится. Единственная проблема — меня часто останавливают гаишники. А вообще в Москве уже давно никто не обращает на меня внимания. Но вот я летом ездил в Крым и чувствовал, что на меня засматриваются люди и это немного раздражало. Когда я их себе колол, наверное, я и хотел такого внимания, а сейчас я стал постарше и уже, наверное, не хотел бы на это отвлекаться. Мне это не приносит удовольствия. Наверное, сейчас я бы не стал их делать. Сейчас у меня нет потребности выпендриться таким способом. Сейчас я могу выпендриваться чем-то более серьезным.
Арсений Раскольников. 21 год
Арсений РаскольниковФото: Виктор ГУСЕЙНОВ
Я занимаюсь пиаром, рекламой, зарабатываю этим деньги. Мои родители творческие люди, мама композитор, отец музыкант. Я тоже нашел себя в творчестве, делаю видео проекты, клипы, пишу музыку. Год назад я поехал в Киев, у меня была цель вернуться из этого путешествия с татуировкой, тогда не было даже мысли что это будет, но на третий день за минуту я понял, что хочу крест на лице. Для меня крест — это символ солнца, символ вселенной. Мне очень нравится, как выглядит мое лицо с этой татуировкой, это мое истинное лицо, этот крест помогает мне в моем творчестве.
Евгений 25лет
ЕвгенийФото: Виктор ГУСЕЙНОВ
Первую татуировку я сделал в 16 лет в честь матери. Она родилась в год дракона, дракон — это такой оберег. И началось. Сейчас я делаю татуировки, когда у меня что-то происходит в жизни, их у меня порядка пятидесяти. Я очень давно хотел татуировку на лице, сейчас я просыпаюсь смотрю на себя в зеркало и просто кайфую от этого. Когда я хочу сделать новую татуировку, меня ничего не останавливает, потому что я стилист-парикмахер, я делаю людей лучше и это будет всегда и везде востребовано, как бы я ни выглядел.
Алексей Попов 23 года
Алексей ПоповФото: Виктор ГУСЕЙНОВ
Я профессионально занимаюсь паркуром и зарабатываю этим деньги участвую в разных съемках, тренирую людей. На мою работу татуировки не влияют никак, за исключением тех моментов, когда нужны люди абсолютно без тату и если на теле их как-то можно спрятать, то на лице особо не замажешь. Но, в целом никакого дискомфорта они мне не приносят. Мне просто как-то раз захотелось сделать тату на лице, я пошел к знакомому татуировщику и сделал. В первые дни, я начал замечать какие-то взгляды в мою сторону и подумал, что вот это жесть! теперь так будет всегда. Первые татуировки напрягали моих родственников, но потом они свыклись.
Тедди бой Грег, 35 лет
Тедди бой ГрегФото: Виктор ГУСЕЙНОВ
Первую татуировку я сделал в Нью-Йорке, мне было всего 16. Как любой подросток, это был мой бунт против системы. Мне хотелось выделяться. Потом мне понравилось набивать на теле все больше картинок - музыканты, исторические личности... я даже не могу подсчитать, сколько у меня сейчас татуировок. Почти все тело ими покрыто, только ноги остались чистыми, но я планирую набить там портреты Путина и Сталина. Татуировки на лице вообще поменяли мою жизнь, это вызов. Я доказываю, что могу быть успешным человеком с кучей тату и неважно, где они. Тем более они мне помогают развивать мой бизнес. Клиенты запоминают барбера, у которого даже лицо покрыто татуировками. Это необычно и привлекательно. В России отношение к тату осталось еще с советских времен, когда портаки набивали исключительно бывшие зэки. Но так к этому относится в основном старшее поколение, молодежь воспринимает это уже иначе. Точно такая же ситуация в Штатах, моя мама очень недовольна, что я набиваю себе татуировки.
КОММЕНТАРИИ ЭКСПЕРТОВ
Врач-психиатр Артем Гилев:
- Желание украсить себя татуировками может быть связано с рядом причин. Одна из них — стремление привлечь внимание. Оно может встречаться у личностей истероидного типа. Бывают и болезненные причины, когда человек пытается «защитить» себя от злых сил особыми символами на коже по бредовым мотивам.
Но в большинстве случаев нанесение татуировок - это дань моде и желание украсить свое тело.
Заведующая кафедрой кожных и венерических болезней имени В.А. Рахманова Сеченовского университета, доктор медицинских наук, профессор Ольга Олисова:
- Краска, которая вводится подкожно при татуировках, является антигеном, то есть чужеродным для организма веществом. Поэтому после нанесения татуировки могут развиваться аллергические реакции.
Нередки случаи развития псевдолимфомы кожи на месте татуировок. Это доброкачественное разрастание лимфоидной ткани в виде узелков, которое требует серьезного лечения. Псевдолимфома может переродиться в злокачественную лимфому кожи. Чаще всего это происходит при использовании красной краски.
То же самое касается и татуажа бровей. У одной из пациенток с татуажем мы наблюдали саркоидоз кожи (хроническое воспалительное заболевание, при котором на коже образуются не рассасывающиеся узелков мелкого или крупного размера. - Прим. Ред.).
«Я набила "Betrayal", но многие читают "Ветчина"»: как живут люди с тату на лице
Несколько лет назад самым рисковым и болезненным местом для тату считалась шея. Сегодня в ответ тренду на надписи татуировки делают на лбу, щеках и висках. Мы расспросили парней и девушек с «говорящими» лицами об истории чернильных отметин.
Надписи на лице: «No depression — more aggression», «Ненависть»
Я интересовался тату с самого детства, мне была интересна сама культура, нежели то, что именно изображали на теле, — никогда не привлекали дракончики, цветочки и прочая однотипная дрань. Ближе к 20 годам я забил себе запястья словами «Grace» («Милосердие») и «Calm» («Тишина») — это немаловажные характеристики меня. С них все и началось: я купил свою первую тату-машинку и начал, откровенно говоря, «портачить».
Я посчитал, что тату на лице могут в полном объеме отразить все то, что я пережил, или случаи, которые мне дороги. Крестик у левого глаза — это вера самому себе, тому, что я вижу своими глазами, без лишних эмоций. Фраза «No depression — more aggression» — это символ вольности и самопознания: я никогда не гружусь, все делаю по жести: с рвением, агрессией. Колючая проволока на шее и на щеке — известный знак «век воли не видать» — я не арестант и не уголовник, но изобразил это в знак того, то каждый гражданин России, как бы он ни отрицал, находится в оковах нашей страны, мы привязаны к ней и к власти. «Ненависть» над правой бровью — знак моего негодования к обществу, которое смотрит на меня с презрением. Плевать я хотел на них! И мое лицо дает это понять без лишних слов.
Надписи на лице: «Омут»
Первую татуировку на лице я сделал в 18 лет — это был кинжал на виске. Надпись «Омут», набитая позже, — аббревиатура от «Одно Мое Утешение — Ты». Она не относится к какому-то определенному человеку, скорее — собирательный образ того, кто помогает отвлечься от жизненных трудностей. Мои татуировки — это посыл обществу, ведь у людей сложился некий стереотип, мол, если с наколкой, значит, сидевший или просто «отъехавший». Но своими манерами и поведением я стараюсь показать, что вполне адекватный, и не стоит судить о человеке по обложке.
Что я буду делать с тату в старости? По сути, ничего. Да, с годами они не будут выглядеть так, как прежде, но ведь и люди без татуировок не будут красивыми и подтянутыми вечно! Мы все будем выглядеть хреново — это неизбежно. Поэтому какая разница, с татуировкой или без?
Надписи на лице: «Ничего личного»
Когда я жил и работал в тату-студии в Новосибирске, у меня было много нервных срывов: клиентов почти не было, так как я не хотел заниматься коммерческими проектами — думал «бить» свои эскизы, развивая татуировку, как искусство. После очередной депрессии я решил пойти в армию, даже начал вещи собирать! В этот момент нарисовал эскиз розы, который мне так понравился, захотелось носить его на лице: забил на долг Родине и вернулся к работе татуировщиком. Осколки, которые были в этой розе, стали моей фишкой — теперь я их рисую всем своим клиентам.
Надпись «ничего личного» сделал мой «кореш», когда я переехал в Петербург. Так как в России очень тяжело с субкультурами, люди старой закалки не понимают таких рисунков на теле и пытаются «спросить за тату». Однако я после надписи на лбу с этим не сталкивался — напротив, взрослые суровые мужики, похожие на бандитов из 1990-х, жали мне руку, а пожилые говорят, что я смелый.
Надписи на лице: «Here and now»
Свою первую татуировку я сделал в 14 лет, в 15 полностью забил рукав, а в 16 — лицо. Все, что на мне нарисовано, есть некий посыл обществу, который каждый понимает и принимает как может. Я не люблю рассказывать об их значении и злюсь, когда меня об этом спрашивают, но все рисунки сделаны не просто так. Например, надпись «Here and now» над бровью говорит о моей позиции не откладывать дела на потом и решать проблемы «на месте». Это качество сильно помогает мне в карьере: я занимаюсь музыкой и совсем недавно подписал контракт с московским лейблом XXVII Legion.
Ни в Москве, ни в Петербурге не сталкивался с негативной реакцией на мои татуировки: даже если и пытались, то успокаивались после ответной реакции. Единственные, кто ругал первое время — родители, для которых это был шок. Но сводить тату я, естественно, не собираюсь — хочу быть на стиле и сейчас, и в старости.
Надписи на лице: «Attack», «Love», «Скорость»
Сбоку у меня набито «Attack» — это название моего проекта по развитию искусства татуировок и созданию кооператива из художников разных направлений. Также называется моя тату-студия. С другой стороны у меня надпись «Love» — я ее сделал спонтанно, а потом понял, что она созвучна с моей фамилией — Kornilove. Тату «Скорость» символизирует меня: энергичный, мне всегда нужно что-то делать, куда-то бежать. Плюс, это часть в пазле проекта антисоциальной татуировки (я бью похожие надписи многим своим друзьям) — она не должна являться китчем, хотя общественные шаблоны делают ее таковой.
Полоска на подбородке — это продолжение луча от шеи, а веточки на виске — подарок от минского татуировщика Ильи Медведя, который сделал ее простой иглой, без использования машинок. Такой стиль называется «хендпоук» и отличается отсутствием профессионального оборудования, цветных вкраплений и масштабного сюжета.
«Мы все станем дряхлыми сухими стариками, только моя обвисшая разрисованная кожа больше порадует патологоанатомов»
Надписи на лице: «Sothebys», «Christies», «I'm not a real artist»
Когда мне задают вопрос, как переводятся надписи Sothebys и Christies, у меня готовы два ответа: 1) улыбка для тех, кто знает, что это название крупнейших аукционных домов, то есть институций, которые отвечают за 99% рынка современного искусства; 2) это фамилии моих пра-пра-пра-пра-кого-то из семьи, чтобы не вдаваться в подробности и сделать информацию максимально доступной для собеседника.
«I'm not a real artist» («Я ненастоящий художник») я набил в дополнение к тому, что под глазами. Для меня есть одно искусство — это рынок, спекуляции и капитал. Аукцион — это игра истеблишмента.
При всей этой коллекции надписей меня трудно вывести на разговор о культуре, либо затащить на выставку. И нет, я не жалею, что их набил. Все самое важное нужно прятать на поверхности.
Надписи на лице: «Hope»
Я никогда не придавала большого значения татуировкам — воспринимаю это больше как искусство, нежели провокационный посыл обществу. Все рисунки на моем теле сделаны по собственным эскизам — мне просто хотелось держать их ближе к себе и демонстрировать окружающим. Неважно, где они находятся — на лице или же на скрытом от чужих глаз месте, — главное, что татуировку нельзя изменить, она останется с тобой в старости, как некий порыв, совершенный в молодости.
Конечно, эксцентричные татуировки мешают трудоустройству — не каждый человек, на которого ты работаешь, примет это из-за устойчивых социальных стереотипов. Но я могу себе позволить рисовать на лице и теле все, что захочу, так как работаю только на себя, реализуюсь как тату-мастер и художник.
Надписи на лице: «Искусство»
Татуировка является для меня чем-то большим, чем просто картинка, которая остается с человеком на всю жизнь, а татуировщик — это прежде всего художник с определенным взглядом на реальность, передающий мысли и образы через призму своего восприятия, а не просто мастер, невежа, который копирует чужие работы и не имеет желания позиционировать себя человеком искусства. Именно поэтому я набил на лбу слово «Искусство», хотя и против того, чтобы вкладывать в рисунок социальный смысл.
Реакция была резонансная: некоторые ребята даже угрожали и заставляли «пояснить» это искусство. Смешно получается, когда ты отстаиваешь свое право на деятельность, которая существует вне зависимости от тебя. Сейчас эта надпись в сочетании с другими татуировками на моем лице скорее позитивно влияет на отношение окружающих. Старость меня не волнует. Мы все станем дряхлыми сухими стариками, только моя обвисшая разрисованная кожа больше порадует патологоанатомов.
Надписи на лице: «Betrayal»
На лице у меня единственная надпись «Betrayal» — «Предательство». Многие ее умудряются прочитать как «верность» или вообще «ветчина». Набила, чтобы помнить о том, что люди предают и не подпускать их слишком близко. Рядом с этой татуировкой — полумесяц и три точки, но это, скорее, для добавления образа. Никаких проблем за 1,5 года «носки» своих татуировок не имела, в свое время даже взяли на работу в детский магазин. Единственное, мама периодически предлагает мне их свести, но предавать саму себя я не буду.
